Выручила Шестакова. Рявкнула, мол, это её праздник, и никто купаться не пойдёт.

Во-о-от…

Что ещё?

Смертина изволила шутить. И вот тут, конечно, получалось забавно:

— Акробат умер на батуте и ещё какое-то время продолжал радовать публику трюками.

Или:

— Вот поступлю в автошколу, и станет на одного пешехода меньше. Или не на одного…

Ох уж эта некромантская профдеформация. Никогда за ней раньше такого не замечал, ну так оно и понятно: раньше Рита в основном молчала и неловко улыбалась.

Короче…

Как командир отряда я сделал свои собственные выводы. И запоздалую интеграцию Ритки в коллектив воспринял как чёткий сигнал: пора бы обратить на неё чуть больше внимания и уделить чуть больше времени её персональному развитию. Девка и так сильна, а я из неё настоящую королеву ночи сделаю.

Вот только как?

Всё-таки опыта натаскивания некромантов у меня нет. Личного опыта пользования техники тоже нет. Да и толкового наставника для Смертиной днём с огнём не сыщешь. Если так прикинуть, то у меня в кругу знакомых всего лишь один некромант имеется, да только эта мразь прямо сейчас чалится на чердаке и, пока я жив, оттуда не выйдет.

Хм-м-м…

Завтра первым же делом отзвонюсь Державину и спрошу совета. Должен же у Института быть какой-то план на счёт Риты? Если бы Стёпка и компания не собирались реабилитировать тёмных магов в глазах общества, они бы мне Смертину не прислали, в этом я уверен.

Но это всё будет завтра. А сегодня:

— За Её Благородие! — поднял я очередной тост. — За новый род Российской Империи!

— Ура-а-а-а!

У Риты остался аналог зрения, но в железной коробке было темно. У Риты остался аналог слуха, но в коробке было глухо. А ещё холодно отчего-то, хотя мёрзнуть было откровенно нечему. Отныне телом Риты была горсть костяшек, оформленная в жуткую корону.

Первоначальный страх уже схлынул, и на его место пришло уныние. Теперь Рита судорожно размышляла над тем, что она такое. Призрак? Заточённая душа? Информационный слепок самой себя, который мнит себя разумным? Да чёрт его знает, эту грёбаную метафизику!

Но, помимо прочего, Смертина явственно ощущала магию. То ли свою собственную, а то ли магию короны. Сила отзывалась и подчинялась, вот только Рита пока что медлила. То ли боялась, а то ли просто не решалась ей воспользоваться.

Но…

Делать нечего. Какой ещё у неё остаётся выбор?

Ждать, когда всё рассосётся само собой? Ждать, пока её спасут и сделают всё за неё?

Увы, не в этот раз. Если Лич и впрямь завладел её телом, то очень скоро это вскроется. Существует ли хоть доля вероятности того, что сущность, которая чуть не поставила на колени весь мир, решит прожить тихую счастливую жизнь в теле девочки-подростка?

Нет.

Ринется восстанавливать былое могущество и мстить. Прямо как в тех книжках, которые Смертина любила читать на досуге. «Я был величайшим некромантом этого мира, но меня заточили в артефакт», — ну прямо один в один стандартная аннотация.

Плюс ко всему то шоу, что устроила тварь перед переселением явно указывало на психические отклонения. Если определение «психика» вообще применима к Личу. Он же безумен! Злым, жестоким или коварным можно быть по целому ряду причин, но вот это мрачное лицедейство и смакование чужого страха — явно не от мира сего.

А что же это значит?

Это значит, что Лич обязательно спалится — это первое и основное утверждение. Рано или поздно девки или Скуфидонский поймут, что что-то тут не так. А дальше… дальше Рита нафантазировала себе два расклада. Либо в этот раз Лич одержит верх, и всё будет плохо для всех; либо же его победят, и плохо будет только для неё.

Почему?

Да потому что! Логические цепочки Рита Смертина выстраивать умела. Пускай, кроме догадок и предположений, у неё ничего не было, но всё равно. Василий Иванович один раз уже побеждал Лича. Убивал — не то слово, потому как душа его в итоге оказалась живее всех живых. Стало быть, уничтожить её нельзя. И стало быть, Скуфидонский уничтожит тело, так что возвращаться Рите будет некуда.

И вот именно поэтому…

Рита напряглась изо всех сил и попыталась воспользоваться магией. Магия подчинились. Дохлые мухи в оконной раме, обезглавленные кроты на улице и упаковка куриных крылышек в холодильнике отозвались её тёмному дару. Смертина взяла мертвячину под контроль. Как и раньше, будучи в своём теле; ничего нового.

И дело теперь за малым — подать своим какой-то знак.

Каким-то образом намекнуть, что дело плохо.

Ну…

«Начали!» — решила Рита, попробовала пошевелить мёртвым куриным крылышком и тут же получила мощнейший удар в душу. Сработал какой-то неведомый предохранитель. Темнота железной коробки тут же просветлела и закружилась серым маревом. Трудно объяснить, но душу Смертиной начало куда-то утягивать — будто робот пылесос зажевал штору.

Узоры кружились всё быстрее и быстрее. Марево становилось всё светлее и светлее и тут…

— Сдавайся, мразь!

Это же голос Скуфидонского! Что? Уже? Всё оказалось так просто? Или…

— Тебе всё равно не жить!

— Я и не живу, если ты до сих пор не понял! — услышала Смертина голос, который как будто бы шёл из её рта. — А-ха-ха-ха!

А потом Рите включили картинку.

Огромный мрачный зал, стены которого сделаны из кровоточащей плоти и костей. А прямо перед ней Василий Иванович — злой, как чёрт, смотрит прямо на неё. И под взглядом этим страшно… но страх не криповый и потусторонний, а сугубо животный. Так же чувствуешь себя, когда на тебя на полном ходу прёт вепрь, на поросёнка которого ты имел неосторожность наступить.

Рита всегда была смышлёной девочкой и почти сразу же смекнула, что находится в голове Лича. Это его воспоминания, — поняла она.

— Ы-ы-ы-ыкх! — Василий Иванович размахнулся и послал в неё, то есть в Лича, — разряд сырой энергии.

Вспышка!

Болото. Армия мёртвых. Целая колонна мертвяков всех мастей ложится штабелями прямо в трясину, закладывая фундамент для будущей крепости. Тот самый зал из прошлого воспоминания! Он что, реально был сделан из плоти⁈

Вспышка!

Город в огне. Кажется, восточная Европа или что-то около того. Во всяком случае, во всех мультиках про Новый Год рисуют такие же уютные узкие улочки с приземистыми, будто пряничными, домиками. Рита — то есть Лич — верхом на слоне с пробитым черепом не спеша едет по этим самым улочкам. Армия зомби врывается в каждый дом.

Вспышка!

Ещё один город. Уже заранее мёртвый. На подъезде Лича встречают некроманты — преданные адепты, которые уже сделали всю работу сами.

Вспышка!

Армия магов на той стороне поля. И огромная стая мёртвых заражённых птиц, которые будто град из стрел сыплются на эту самую армию.

Вспышка!

Ещё одна бойня. Трупы, кровь, крики боли!

Вспышка!

Зомби!

Вспышка!

Смерть!

Вспышка!

Реки крови!

Вспышка-вспышка-вспышка! Химус, желчь, и гной, и кровь шипят и пенятся в могиле! Вспышка-вспышка-вспышка!

И тут вдруг…

Рита как будто бы проснулась и получила контроль над телом. А впрочем, она и впрямь проснулась. В лицо ярко бил солнечный свет, а она лежала на мягкой уютной кровати. Всё ещё на панике, Смертина скинула с себя одеяло, вскочила на ноги и начала метаться по комнате. По самой обычной комнате самого обычного человека: кровать, шкаф, письменный стол, стул, окно, дверь и…

— Оо-о-ох, — выдохнула Рита, наткнувшись на зеркало…

Глава 7

«Скоро начнётся, — думала Рита Смертина, вот уже в который раз поднимаясь по ступенькам за кулисы. — Грёбаный день сурка».

События всё повторялись, и повторялись, и повторялись. Чтобы она ни делала и как бы ни старалась — она раз за разом оказывалась здесь. Да, с виду у этой игры была определённая свобода действий, но это только с виду.

Если Смертина вдруг решалась на какой-то слишком радикальный шаг в сторону, то воспоминания врубали тот самый защитный механизм, который она для себя назвала «кат-сценами». То есть у Риты полностью отнимали управление, и она становилась просто немым зрителем, сидящим где-то за глазами Лича.