Скуф. Маг на отдыхе 5

Глава 1

— Лёха, сзади!

— Чего⁈

— Сзади!

— А⁈

— Сзади, глухая ты… эххх! — я отодвинул Михеева за плечо и шарахнул одного из Сколопендр сгустком сырой энергии.

Не знаю, кем он был при жизни, но уж точно не щитовиком. Полетел со всем возможным ускорением, собирая ряды кресел. Ломая кости, кувырком промчался мясной звездой по партеру и затормозил черепом о пульт звуковика. Там свой жизненный путь и окончил.

Вывод очевиден: нечего было нападать со спины на двух благородных донов. Да и вообще… нечего было нападать.

Да простят нас жители Атырау, но буквально с первых же минут боя мы начали демонтаж их Дворца Достижений. Прямо вот буквально. И что-то мне подсказывает, что, в конце концов, от здания останется бетонная коробочка с кучей строительного мусора внутри. И то! Это лишь в том случае, если мы не заденем несущие конструкции. А так ведь и совсем сложиться может. Остаётся надеяться, что здание не историческое и новое на его месте будет краше прежнего.

— Вперёд-вперёд! — заорал я. — На сцену!

Шумно вокруг — не то слово.

Визги магических техник, воинственные крики родни Тамерлана, трёхэтажный мат Сколопендр, взрывы, треск, грохот… а иногда ещё и внезапные музыкальные вкрапления. Эдакое треньканье, с которым ломаются инструменты.

Такая вот симфония битвы.

Когда мы с Лёхой только-только забежали в зал, на сцене вместе с банши стоял какой-то огромный мужичара; так вот этот лось метнул в Аймурата рояль. Сильный, паскуда. Куда он делся теперь — понятия не имею…

Потому что с видимостью тоже проблемы.

Мало того, что из освещения в зале работали лишь софиты, направленные на сцену, так ещё кто-то из Сколопендр додумался врубить дым-машину. Как будто и без того не хватало проблем, так теперь ещё помещение довольно шустро заполнялось удушливым глицериновым паром.

Чтобы выключить шайтан-машину дистанционно — без пульта, само собой — мне пришлось снести сырой энергией часть помоста. Уж не знаю, сидел ли кто-то в тот момент в суфлёрской будке, но если сидел, то там теперь навечно и останется.

— Ух, блин! Лёха, осторожно!

Сверху раздался хруст бетона. Сперва на нас с Алексеем Михайловичем посыпались куски штукатурки и каменное крошево, а потом и вовсе кусок потолка полетел.

— Уэ-э-э! — в образовавшейся дыре появилась мохнатая задница Мишани.

Медведь зацепился за край обрыва передними лапами, а задними потешно болтал в воздухе. Однако довольно быстро нащупал «ногой» импровизированную перекладину из вывернутой наизнанку арматуры, упёрся, подтянулся и залез обратно.

Тут же над дырой проскочил тёмный силуэт Ромашкиной, кто-то коротко вскрикнул, и с потолка вниз полилась тонкая струйка чего-то. Должно быть крови.

Что там у них наверху происходит — вообще непонятно.

А если уж начистоту, то мне сейчас непонятно вообще ничего. Контролировать ситуацию в таких условиях попросту невозможно, однако я всё равно был спокоен. С кланом Батхуяг мы были знакомы чуть больше часа, но я уже понял, что ребята они серьёзные и со Сколопендрами в состоянии справиться сами. А группа «Альта» им в помощь; сомнений в девках нет вообще никаких.

И кстати. Судя по тому, что бой вокруг начал потихонечку утихать, то от сингапурцев уже мало что осталось.

Наша же с Лёхой цель — грёбаная банши.

До сих пор глава Сколопендр стояла на сцене и наобум визжала в зал. Со стороны это чем-то напоминало разбрасывание импульсов сырой энергии, но… не берусь рассуждать о природе крика. Тем более что он магический. И тем более, что с подобной техникой я сталкиваюсь впервые.

Объясню: меня уже успело немножечко зацепить. По ноге. Вскользь, но всё равно.

Мне, блин, было больно!

Разрушительный звук почти полностью игнорировал щиты. Вибрации проходили сквозь магический барьер, как будто и нет его вовсе.

— Лёх, аккуратней! — попросил я друида. — Давай-ка я на сцену пойду, а ты из зала помогай!

— Морально⁈ — уточнил Чего. — Похлопать тебе⁈

— Отрадно, что в критической ситуации вы не теряете чувства юмора, Алексей Михайлович!

— Да не такая уж она и критическая, Василий Иванович! И покритичнее случались. Быть может, вы уже снесёте этой паскуде голову, и мы поедем домой⁈

— Быть может! — кивнул я, выскочил в левый проход и побежал в сторону сцены…

— Наши? — встрепенулась связанная Шестакова.

— Наши-наши, — кивнула Ира. — Ксюш, ты бы отползла от двери подальше, чтобы случайно не пришибло. Дружественный огонь, он такой.

Действительно, появление кого-то еще после того, как Ирина сама отправила брату координаты, было бы слишком странным совпадением.

— Ага…

И отползла. Шло время. Звуки битвы доносились из коридора вот уже несколько минут. Сперва далёкие и глухие, затем всё ближе и ближе, и вот…

— Дольче! — радостно вскрикнула Шестакова, когда в коридоре раздался рёв кузнечного горна и крики боли, а из-под двери начали бить язычки безвредного холодного пламени.

Огненная ульта догорела, крики стихли, и кто-то начал громыхать дверьми.

— Здесь нет, — донёсся знакомый голос. — И тут тоже.

— Каа-а-а-атя! Мы тут! Ту-у-у-ут!

— Бах! — без стука сквозь дверь прошло «Алое Спасение» и суетливо заметалось по комнате, как будто осматривая и ощупывая пленных девушек. И сразу же следом за артефактом в гримёрку залетели кадет Дольче, Её Сиятельство Ольга Фонвизина и…

— Тима!

— Ира!

Хакер сжимал в руках здоровенный разводной ключ. Перепрыгнув через шаманку, он в два прыжка оказался рядом со Скуфидонской, размахнулся и со всей дури шарахнул по наручникам. Раз! Два! И-и-и-и… Три!

Катя Чертанова решила, что никогда и никому не расскажет, что цепь артефактных наручников рассыпалась не от могучих ударов Тамерлана, а из-за того, что она нагрела их до бесстыдных температур. Катя драму уважала. А в особенности сцены воссоединения любимых — это же счастливый финал! Именно то, ради чего всё и затевается! Так что испортить что-то подобное у неё попросту не поднимется рука.

— Извини, что не послушала тебя.

— Это ты меня извини.

— О-о-о-оу! — протянула Чертанова, сцепила кулачки и облокотилась на них подбородком. — Какая милота!

— Катя! — вдруг услышала она откуда снизу. — Слышь⁈ Освободи меня!

— Шшш, — шикнула Дольче на шаманку. — Успеется.

У Дольче аж слёзы на глаза навернулись. Безо всякого стеснения Тамерлан и Скуфидонская миловались после долгой разлуки. Объятия, поцелуи, признания в любви шёпотом на ушко. Подобные сцены можно частенько увидеть на вокзале дальнего следования, после того как у перрона остановился поезд с дембелями.

— Оо-о-о-о-оу!

— Катя, ёптвою! — шаманка извернулась и…

— Ай! — … укусила Дольче за лодыжку. — Совсем сдурела⁈

— Освободи меня немедленно!

— Ну ладно-ладно. Сейчас попробую…

— Стоять! — крикнула Скуфидонская. — Не трогайте её!

— И-ИИИ-ИИ-ИИ! — снова заорала банши, и снова я полетел со сцены во тьму зала.

Поломать меня физически почти невозможно, но признаюсь, что в голове от криков этой бледной твари уже изрядно помутилось. Плоть — она плоть и есть; она ведь меня и мой дар обслуживать должна.

А вот мозги от вибраций сотрясались так, что чувствовал я себя теперь не очень. То ли как с похмелья, то ли как после сеанса игры в очках виртуальной реальности… пробовал я как-то раз эту приблуду и чуть на неё не вытошнился.

Короче:

Мутит.

Кружит.

В голове суета.

Тело не то чтобы вот прямо болит, но уже начинает потихоньку возмущаться такому наплевательскому отношению к себе. Ну а ещё бы! Мной ведь уже трижды пробили стену! С минуты на минуту помощь Фонвизиной потребуется; всё-таки под присмотром лекаря её уровня и спокойней, и целее.

Почему банши до сих пор жива?